Давным-давно, так что никто не скажет, было ли то в самом деле или не было, жил в Крыму один парень. Зарабатывал себе на хлеб он тем, что стирал грязные тряпки своих соседей и получил он поэтому прозвище «ЧамаширджИ-оглАн». Не дала судьба Чамаширджи-оглану богатства, но одарила зато красотой и силой, доблестным сердцем и смелыми помыслами. И начертала судьба для него в звездных скрижалях жизнь, полную приключений.
Хоть и приходилось постирале частенько подтягивать живот от голода, но не унывал он от этого, а был всегда весел и беззаботен. И распевал свои песни, бродя по городу с бельевой корзиной за плечами.
Однажды стирал Чамаширджи грязное белье под старой чинарой, около своей сакли. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела большая птица невиданной красоты и села над его головой на ветке. Поглядев пристально на Чараширджи, она расправила крылья, взмахнула ими и, поднявшись на воздух, исчезла в небе.
На следующий день снова появилась она в тот же самый час и снова, поглядев на Чамаширджи, скрылась из виду. И стала с тех пор каждый день прилетать в одно и то же время.
И так понравилась ему эта невиданная посетительница, что решил он во что бы то не стало поймать ее. Вот однажды, когда уселась она опять на чинаре, подкрался Чамаширджи к ней, улучил мгновение и схватил крепко за ноги. Каково же было его удивление, когда чудесная птица не только не уступила его силе, но, раскрыв крылья, поднялась со своим похитителем на воздух. Чамаширджи хотел было заставить ее опуститься на землю, но потом решил, что это путешествие довольно приятно, и позволил нести себя, куда ей хочется.
А птица уносила его все выше и выше.
Долго ли, коротко ли летели путники, семь дней и семь ночей пролетели они, а на восьмой день опустилась в густом лесу у ворот мраморного дворца ослепительной красоты. Коснувшись земли, чудесная птица издала оглушительный крик, и в ту же минуту ворота дворца открылись и из них вышла такая красавица, с очарованием которой могла бы поспорить разве лишь луна на четырнадцатый день своего света. Сорок молодых телохранителей сопровождали ее, оберегая каждое ее движение. Ласково встретив Чамаширджи-оглана, красавица с приветливой улыбкой взяла его за руку и повела с почестями и уважением во дворец.
Удивлению молодого Чамаширджи не было предела. Такое богатство было повсюду в этом дворце, что Чамаширджи и во сне того никогда не видел. Сапфиры, яхонты и смарагды, изумруда и агаты, сердолики и порфиры сверкали во всех углах комнат, а главная зала сделана была целиком их чистейшей воды алмазов. Еще более удивился Чамаширджи, когда стены зала раздвинулись, и он увидел новую комнату, в которой стоял стол, накрытый всякими яствами и сладостями. Красавица усадила гостя на почетном месте под балдахином и сама села рядом с ним. Начался пир, равного которому никогда еще никто не видел. И опять многому пришлось удивляться Чамаширджи-оглану.
Когда пир кончился, Чамаширджи обратился к девушке и спросил:
– Поведай мне, джанЫм, кто же владелец всего этого богатства? По чьей воле удалось мне попасть в это великолепные палаты, в гости к тебе, такой красавице?
– О, ЧамаширджИ-оглАн, – ответила девушка. – Перед тобой единственная дочь великого падишаха, властителя подземного ТаберистАна, повелителя волшебниц-пери. Все, что видишь ты здесь, принадлежит моему отцу, обладателю несметных сокровищ. Знай, что давно уже внимаю я звукам твоего голоса, когда поешь ты свои дивные песни, знай, что давно уже пленилась я твоей красотой и силой. Я должна выбрать себе жениха, и сама судьба принесла ко мне тебя, юношу из человеческого рода. По истечении трех дней стану я твоей женой, а пока будем ждать, пока вернется мой царственный отец.
Очарованный красотой царевны, Чамаширджи при этих словах так сильно возжелал ее, что бросился к ней, схватил в свои объятия и принялся умолять:
– Зачем же ждать, о, джанЫм! Я не в силах вытерпеть эти три дня, будь моей женой сейчас же!
Не понравилось это прекрасной дочери падишаха, отстранила она Чамаширджи и сказала:
– Нет, оглан, не бывать этому! Я обязана подождать, пока вернется отец, ибо только он может благословить нас на это.
Но Чамаширджи, совершенно обезумивший от желания, с еще большей настойчивостью стал добиваться ласк красавицы.
– Если ты не согласишься сейчас же разделить со мной ложе, – воскликнул он, – то я сам преступлю твою волю!
И, прижав царевну к груди, он начал покрывать ее лицо горячими своими поцелуями.
Такая настойчивость избранника совсем вывела из себя красавицу. Она рассердилась вконец и крикнула своих телохранителей.
– Немедленно изгнать дерзкого! – гневно приказала она.
В ту же минуту, откуда не возьмись, появилась огромная птица, схватила когтями Чамаширджи за шиворот и через окно взвилась с ним в небо. Дворец прекрасной пери навсегда исчез из глаз нетерпеливого постиралы.
Долго ли, коротко летел Чмаширджи в цепких объятиях чудо-птицы, семь дней и семь ночей пролетел он, а на восьмой день очутился в огромной безводной пустыне. Птица опустила юношу на землю и тотчас же исчезла из виду, а Чамаширджи упал в песок и заснул крепким сном. Долго лежал он неподвижно, забыв об опасностях, подстерегающих в пустыне.
На его счастье случилось, что мимо этого места проходил караван и остановился на отдых как раз неподалеку от неудачника. Один из погонщиков увидел лежащего в песке человека, подошел к нему и разбудил его.
– Откуда ты родом и как очутился в таком безлюдном месте? – спросил он юношу.
Чамаширджи огляделся вокруг и ответил:
– Родом я из Крыма, а сейчас иду из Таберистана.
– Сын мой, – сказал старый погонщик, – не бредишь ли ты? Ведь от Таберистана до Малого Самарканда, вблизи которого мы находимся, более тридцати трех лет в пути. А тебе, как я вижу, не больше двадцати лет. Встань же, сын мой, и следуй за мной. Я постараюсь пристроить тебя в Самарканде на какую-нибудь работу, и ты быстро восстановишь ясность своего рассудка.
Обрадовался Чамашриджи и воспользовался участием доброго старика. Поднялся он со своего места и поплелся вслед за верблюдами.
Как только прибыли они в Малый Самарканд, на другой же день, по обычаю той страны, повели Чамаширджи к кадию.
Кадий обратился к постирале и спросил его, долго ли намеревается он оставаться в Малом Самарканде и имеет ли он жену?
– О, благоверный кадий-эффенди, ответил на это Чамаширджи, – не по своей воле попал я в этот край и, видно, сама судьба велит мне остаться здесь жить. Что же касается второго твоего вопроса, то позволь мне ответить, что не удостоила еще меня судьба сделаться мужем какой-нибудь женщины.
Тогда кадий сказал:
– В нашем городе есть обычай, освященный пророком. Каждый, кто вознамерится прожить у нас более трех дней, должен найти себе ремесло и обязательно связать себя браком с какой-нибудь из наших женщин. Тот, кто не захочет подчиниться этим законам, немедленно и с позором изгоняется за пределы страны. Скажи теперь, согласен ли ты подчиниться нашим законам?
– Согласен, согласен! – воскликнул Чамаширджи, который вовсе не хотел сделаться евнухом.
– В таком случае отведите его к наИбу! – приказал кадий аскерам.
Когда Чамаширджи предстал перед наибом, тот поставил перед ним ларец и предложил тянуть жребий. Чамаширджи вытянул из ларца камень с высеченным на нем именем и протянул его наибу. Прочитав надпись, наиб призвал каваса и повелел ему отвести ему юношу в дом женщины, которой судьба назначила стать его женой. Явился воин и повел Чамаширджи к дому невесты. Там он стукнул трижды в ворота, и к ним вышла прекраснейшая из женщин Малого Самарканда.
– О, прекрасная СаибЭ, – обратился к ней кавас, – этого молодого странника прислал к тебе благочестивейший наиб, а к нему он попал от кадия. Жребий судьбы пал на тебя, о, роза Шираза, юноша этот должен стать твоим мужем, и да пошлет вам Аллах счастье на земле и на небе!
Прекрасная СаибЭ поднесла руки к сердцу и пригласила нареченного в комнату. Не было конца изумлению Чамаширджи, когда увидел он всю роскошь и изобилие убранства в доме своей жены. Еще больше пришлось ему удивляться, когда на другой день повела его Саибэ-ханУм осматривать все дома и лавки, которыми она владела.
– С сегодняшнего дня ты вступаешь в управление всем этим имуществом, – сказала она. – Но знай, что обычай у нас таков: весь товар отпускается из лавок по той же цене, по которой он куплен. При этом ты должен отпускать в долг всякому, кто того пожелает.
Чамаширджи с удовольствием осмотрел выпавшее на его долю состояние и хоть удивлен был этими странными обычаями, но повиновался и стал выполнять их так, как принято в этой стране. Вскоре он привязался к своей жене, быстро научился вести торговые дела. Так прошел год жизни.
Когда до конца года осталось всего два дня, Чамаширджи услышал на базаре глашатая, который кричал:
– О, правоверные обитатели Малого Самарканда, города, благословенного Аллахом и его пророком! По повелению благочестивого нашего кадия знайте, о, жители, что послезавтра наступает конец этого года. Спешите завтра же уплатить свои долги каждый, кто кому-нибудь должен! И да пошлет Аллах проклятие тому, кто осмелится не выполнить закон государства!
На следующий день Чамаширджи увидел, как в его сокровищницу потекли деньги за все те товары, которые в течение целого года отпускал он всем в долг. А когда в первый день другого года подсчитал он свой годовой оборот, то увидел нечто еще более удивительное. Несмотря на то, что он покупал за пять и продавал за пять, у него оказалась все же большая прибыль. Тут уже не мог больше удерживаться Чамаширджи, чтобы не высказать своего удивления. Придя домой, он рассказал об этом своей жене и воскликнул:
– Как много странных дел творится в этом удивительном городе!
Услышала жена это восклицание и побежала к наибу, потому что не позволял закон удивляться чему-нибудь в Малом Самарканде.
– О, благочестивый наиб, – сказала она, – муж мой, которого ты прислал мне вот уже год тому назад, нарушил наши священные обычаи. Он позволил себе громко выразить удивление тому, что видел, и вмешался в дела Аллаха. Отныне по воле наших законов я отказываюсь от этого нечестивца и считаю себя свободной!
Разгневался наиб на Чамаширджи и приказал призвать его к себе. Сурово объяснил ему, какой великий грех совершил он, повелел бросить нарушителя законов в темницу.
Как не оправдывался Чамаширджи, закон был неумолим. Бедного постиралу повели под стражей в подземелье на верную и неумолимую смерть.
Но случилось так, что пока его вели, откуда не возьмись, появилась опять чудесная птица, схватила прачечника в свои могучие лапы и взвилась с ним в небо. И полетел Чамаширджи опять в неведомые страны.
Долго ли, коротко летели они, семь дней и семь ночей пролетели, а на восьмой день опустились в глубоком и темном ущелье. Птица тотчас же скрылась, а Чамаширджи самому пришлось выбираться из этого проклятого места. Долго мучился он, карабкаясь по отвесным скалам, пока не добирался, наконец, до проезжей дороги. Сел он около нее, чтобы передохнуть, и заснул крепким сном.
В это время, на его счастье, проходил по той дороге один путник. Поравнялся этот путник с Чамаширджи, разбудил его и спросил, как очутился он в таком пустынном месте? Чамаширджи ответил, что он из Малого Самарканда. Странник улыбнулся и сказал:
– Сын мой, не бредишь ли ты? Разве можно идти пешком из Малого Самарканда, который, по словам нашего ученого кадия, отстоит от Большого Самарканда на расстоянии тридцати трех лет пути? Я вижу, что ты собираешься идти в Большой Самарканд, не так ли?
– Да, – ответил Чамаширджи, которому ничего больше не оставалось сделать, как согласиться с этим. – Объясни, прошу тебя, добрый человек, как найти мне путь в этот город?
– Следуй за мной! – сказал прохожий.
И путники двинулись к городу.
Так шли они три дня и три ночи, а на четвертый день подошли к одному месту, где дорога расходилась на две стороны. Путешественник указал Чамаширджи путь к Самакранду и, попрощавшись с ним, пошел своей дорогой. А Чамаширджи двинулся по указанному направлению. Семь дней и семь ночей шел он так один по дороге, а на восьмой день увидел вдалеке стены большого города. Так как солнце уже садилось и идти дальше не имело смысла, то остановился Чамаширджи на ночевку на старом кладбище, встретившемся ему на дороге.
Там он выбрал себе место в развалинах старого дюрбэ, лег на землю, подложил под голову камень и уснул в тотчас же, как только закрыл глаза.
Долго ли коротко ли спал Чамаширджи, только вдруг среди ночи услышал он над собой сильный шум и пронзительный свист, от которого заледенела у него кровь в жилах. Открыл он глаза и с ужасом увидел огромного ифрита, который неподалеку от него вытаскивал с корнем из земли высокий кипарис. Выдернув дерево, чудовище положило его в сторону и подняло из могилы ослепительной красоты девушку. Очнувшаяся красавица, увидев перед собой чудовище, сделала попытку вырваться из его лап, но страшный ифрит вонзил в тело девушки свои черные когти и так дико захохотал, что мертвецы начали переворачиваться с боку на бок в своих могилах.
– Ха, ха, ха! – гремел он. – Не думаешь ли ты уйти от меня, дорогая джаным, не думаешь ли ты, что я отпущу тебя, не выведав талисмана, охраняющего твою невинность? Последний раз говорю тебе – не сопротивляйся моему желанию и уничтожь чары сего талисмана! Вот уж тридцать восемь дней мучаюсь я с тобой. Знай же, дочь султана, что осталось жить тебе только два дня. Если не уступишь ты мне и не исполнишь того, чего я хочу, – умрешь ты мучительной смертью в моих руках!
– Нет, – раздался в ответ чуть слышный голос девушки. – Лучше я погибну в твоих когтях, проклятый злодей, чем отдамся тебе! Не воспользоваться тебе никогда моим талисманом!
Услышав это, ифрит издал оглушительный вой, сбросил красавицу обратно в могилу, навалил на яму кипарис и умчался с такой быстротой, что земля задрожала под его ногами.
Чамаширджи не мог сомкнуть глаз в течение остатка ночи; дождавшись рассвета, бросился он по дороге в город и уже к вечеру достиг его стен.
Еще до закрытия городских ворот постирала вошел в Самарканд и направился к главной площади. Проходя через базар, увидел он толпу, которая собралась вокруг глашатая и внимала его призывам. Чамаширджи тоже присоединился к толпе и услышал, что глашатай кричал следующее:
– О, правоверные, – возглашал он, – услышьте голос нашего непобедимого падишаха, могущественного царя царей! Вот уже тридцать восемь дней, как я призываю пророка в свидетели страшного преступления. Да услышит мои моления всемогущий Аллах, повелитель всех царей земных и подземных! Знайте, что кто найдет единственную дочь нашего повелителя, или хотя бы покажет то место, где она находится, тот получит ее руку, или, если захочет, столько золота, сколько весит она вся!
Чамаширджи, услышав эти призывы, решил, что случая упускать нельзя. Он подошел к глашатаю и расспросил у него все, что тот знал о похищении падишаховой дочери.
– Приведи меня к шаху, – сказал он глашатаю.
Явившись к царю, Чамаширджи поведал ему о зрелище, виданном им прошлою ночью на кладбище.
– О, повелитель большого Самарканда, – сказал он падишаху, когда тот его выслушал, – я спасу твою дочь! Дай мне сорок самых сильных твоих воинов, и пусть они следуют за мной. И если у них достанет храбрости, чтобы победить этого проклятого ифрита, твоя дочь, а моя будущая невеста, будет спасена!
Так был обрадован падишах этим известием, что немедленно повелел своему сераскиру приготовить отборных джигитов и отдал их в распоряжение Чамаширджи. К вечеру другого дня Чамаширджи привел этих воинов на кладбище и разместил их в засаде у кипариса, приказав напасть на ифрита в тот самый момент, когда он откроет могилу и вынет оттуда падишахову дочку. Все ждали со страхом появления страшного чудовища.
Наконец в самую полночь раздался сильный шум, и страшный ифрит подлетел к дереву. Он вытащил, как перышко, огромный кипарис поднял из могилы лежавшую без чувств красавицу. В эту самую минуту Чамаширджи дал знак, джигиты быстро окружили ифрита и набросились на него с кинжалами.
Началась битва. Ифрит с корнем вырывал целые деревья и бил ими направо и налево, как простыми тростинками. Так велика была ярость чудовища, что от одного только рева его разрывались сердца отважных воинов. Один за другим подали аскеры, но и ифриту доставалось немало от метких и сильных ударов. Раны покрыли его скользкое тело, кровь потоками текла по спине и груди чудовища. Наконец, после того, как ифрит уложил тридцать пятого воина, Чамаширджи изловчился и так глубоко вонзил свой кинжал в его туловище, что чудовище рухнуло на землю бездыханным. Тут все пятеро воинов, которые еще остались в живых, бросились на чудовище и разорвали его труп на части.
Когда красавица очнулась и открыла глаза, она не поверила своему спасению. Велика была ее радость при виде храброго юноши, освободившего ее от насильника, но так сильна была ее слабость, что не могла она даже подняться на ноги. И победители, хотя и истекали сами кровью, понесли ее на руках во дворец падишаха.
С великими почестями встретил повелитель Самарканда свою воскресшую дочь и ее избавителя Чамаширджи. Вся дорога от городских ворот до дворца устлана была богатыми коврами и тканями. А когда Чамаширджи с красавицей взошел на ступени дворца, падишах перед всем народом объявил их женихом и невестой. Дочь падишаха, хотя и измучалась в плену у ифрита, но так быстро поправилась и так похорошела, что даже красота четырнадцатидневной луны поблекла бы в сравнении с ее очарованием. По истечении сорока дней глашатай объявил на всех площадях и базарах города, что царь царей, падишах Большого Самарканда выдает свою царственную дочь за пехлевана, который вернул ей жизнь. Глашатай объявил также, что падишах приглашает своих поданных на пир и милует всех, кто когда-нибудь чем-нибудь провинился.
Пир был такой, какого никогда не видали, и длился он сорок дней и ночей. И бедняк Чамашриджи стал зятем и первым визирем могущественного падишаха.
Осыпанный милостями стал жить Чамашриджи, не зная никаких забот; поднимаясь утром, брал он из казны сто золотых червонцев и растрачивал их за день на подарки и милостыню.
Вскоре зависть обуяла визирей шаха, взирающих на почет, оказываемый нищему пришельцу. И вот, желая погубить соперника, злобные царедворцы распустили слух, будто зять падишиха замыслил захватить у властителя трон и будто подослал он народом, чтобы погубить падишаха. А другие визири говорили так:
– Это сам он в образе ифрита мучил дочь властителя, чтобы потом притвориться ее спасителем и прибраться к трону.
И все визири соглашались с наветами клеветников.
Наконец и у самого падишаха, который слышал все, что говорилось, закралось в сердце сомнение в верности своего зятя. А ненавистники уже и самую царевну сумели восстановить против ее спасителя Чамаширджи. Настолько успели злые визири в своих кознях, что падишаховская дочь уговорила наконец отца посадить Чамаширджи в темницу. И повелел падишах воинам своим бросить Чамаширджи в подземелье и по истечении трех дней казнить его смертью перед всем народом.
Повели беднягу по улицам на неминуемую смерть.
Но случилось, что когда шел он так под охраной сорока воинов и в сопровождении джеляда (палача), откуда ни возьмись появилась его избавительница птица, схватила его в лапы и в одно мгновение взлетела с ним в небо.
И понесла снова в неведомые края на новые радости и страдания.
Долго ли коротко летели они так, семь дней и семь ночей пролетели, а на восьмой день опустила птица Чамаширджи в пустыне около источника.
Когда Чамаширджи очнулся, напился он из колодца и пошел в путь дорогу, ибо ничего не оставалось ему делать больше.
Так шел он по дороге целый день и к вечеру достиг ворот незнакомого ему города. Вошел он в город и двинулся по улицам к базару. И довелось ему стать свидетелем странного и непонятного зрелища. Увидел он на базаре слепого дервиша, который вымаливал у прохожих милостыню. И как только подавал кто-нибудь ему монету, дервиш хватал тотчас же дарителя за рукав его одежды и не отпускал до тех пор, пока тот не ударит его дважды по лицу. Вокруг слепого стояла толпа праздношатающихся и наблюдала за этим диковинным зрелищем.
Разобрало Чамаширджи любопытство, и он подошел к дервишу.
– Скажи мне, о возлюбленный пророком, за какие грехи возложил ты на себя такое наказание?
Нищий не пожелал ответить, но Чамаширджи дал ему монету, повел в кофейню, и тогда дервиш поведал следующее:
– Да будет проклят шайтан и злые его пособники! Знай, о, юноша, что в молодости служил я у одного богатого купца в Исфагани. Этот купец ценил меня за мою изворотливость и ловкость в торговом деле, и получал я от него за службу хорошую плату.
Вот однажды собрался хозяин в далекое путешествие из Исфагани в Самаркандское царство. Если бы видел ты все сокровища, которые он взял с собой! Одними драгоценными камнями нагрузил он сорок верблюдов. В погонщики же каравана старик взял меня, любимого своего приказчика.
Когда я увидел все несметные богатства купца, злой дух вселился в мое сердце и направил мои помыслы на то, чтобы завладеть этими сокровищами. Он не давал мне покоя и шептал все время:
– Если ты хочешь стать богатым и жить припеваючи, воспользуйся случаем, убей старика и ты легко завладеешь его драгоценностями!
Когда мы достигли пустыни, где на сотни верст не было ни одной живой души, я решил привести в исполнение свой замысел. И вот, когда караван остановился на отдых, я как одержимый бросился на хозяина, творившего в это время намаз, и занес над ним копье.
Увидев это, хозяин упал мне в ноги и стал умолять о пощаде.
Я остановил удар.
Н злой дух, сидевший во мне, с новой силой стал принуждать меня:
– Глупец, чего же ты зеваешь? Разве не хочешь ты стать богатым? Пользуйся случаем и убей его немедля!
Снова поднял я копье, и еще сильнее стал умолять меня старик:
– Сын мой, – кричал он, – не убивай меня! Если уж хочешь ты стать богатым, то ты им будешь! Пощади меня, и я отдам тебе самое ценное, что у меня есть – чудесный талисман, который приносит мне богатство. У меня при себе есть такая мазь, что стоит только помазать ею левый глаз, станет он таким зорким, что увидит все города и деревни на тысячу верст. Никто кроме меня не знает о действии этого талисмана, я отдам его тебе, и ты сможешь тогда всегда следить за тем, где что стоит дорого и где дешево. И ты будешь искусно перевозить твои товары и получать такой барыш, о котором никто не слыхивал.
Мне тотчас же захотелось испытать силу талисмана, и я потребовал, чтобы купец помазал мне глаз этой мазью.
И как только сделал он это, увидел я окрест себя сотни городов и деревень так ясно, что можно было разглядеть, кто чем торгует на базарах.
– Но помни, – сказал старик, – эта мазь действует столь чудесно только на левый глаз. Если же мазать ею и правый, то зрение твое погаснет совсем, и не увидишь ты больше солнечного света.
Я подумал, что старик хочет утаить от меня всю милу талисмана и, разъярясь, ударил его копьем и убил его. Потом я выхватил из его мертвых рук мазь и смазал ею мой правый глаз.
Но как только талисман коснулся моего правого глаза, в тот же момент зрение мое погасло, и меня окутала черная темнота.
Долго я кричал, стонал, проклинал и опять призывал Аллаха, но ничего не помогло. Солнечный свет был для меня потерян.
Тык был я наказан за свою жадность. Этого убийства я себе не простил и дал обет поступить в текие, чтобы служить голосу истины. И вот теперь, как ты видишь, я подставляю свою голову под удары в назидание всем правоверным!
– Да и наделила же тебя судьба глупостью, – сказал Чамаширджи, выслушав дервиша. – Теперь я еще больше убедился в том, что самое большое лишение – это недостаток ума. Первую глупость ты сделал – это возжелал богатства. Ты думаешь, что если стал богачом, так это уже и счастье. Да ведь кто же и причиняет столь несчастий, как не богачи? Но эта твоя глупость ничто по сравнению со второй глупостью. Вот постигло тебя несчастье (так тебе видно и следует), так ты уже и руки опустил, уже и лицу даешь бить себя. Дурак! Если судьба хлопнула тебя по одной щеке, никогда не подставляй ей другую. Ты бы послушал о моих приключениях. Двадцать раз выносила меня судьба наверх и сорок раз вниз сбрасывала. А я и не унываю! Записана или не записана жизнь человека в книгах судьб, а рассчитывать на милость Аллаха нечего. И если бьет тебя судьба, то старайся дать ей сдачи. Путь к радости лежит через пески пустынь и мрачные ущелья. И правильно говорит пословица: «Пусть молодец будет молодцом, пусть постель его будет под кустом»